Мертвые возвращаются?.. - Страница 28

Я протянула руки, словно он собирался надеть на меня наручники. На пришпиленные к доске снимки я старалась не смотреть. Дыхание давалось с трудом: это был тот, один-единственный, вопрос, на который у Фрэнка заранее не имелось ответа. Любое более-менее заметное отличие все расставило бы по своим местам. Если и была цепь, связывающая нас с ней, то стоит лопнуть этому непрочному звену, и я свободна. Смогу уйти домой.

— Какие прекрасные руки! Таких я еще ни разу не видел, — с видом истинного ценителя произнес Фрэнк, когда закончил рассматривать.

— Поразительно! — воскликнул Купер и вытянул шею, чтобы поверх очков взглянуть еще раз на меня и нашу мертвую незнакомку. — Шансы совпадения — один на миллион.

— Кто-нибудь заметил отличия? — спросил Фрэнк у присутствующих.

Ответом было дружное молчание. На лице Сэма заходили желваки.

— Господа, — произнес Фрэнк и сделал широкий жест, — мы с вами имеем практически полное сходство.

— Это еще ничего не означает, — буркнул Сэм.

О'Келли театрально хлопнул в ладоши.

— Примите мои поздравления, Мэки. Вы нам открыли глаза. Теперь нам точно известно, как выглядит Мисс Мэддокс. Ну а теперь я бы просил вас снова перейти к делу.

— Нельзя ли мне сесть? Как-то надоело стоять, — спросила я. Ноги дрожали, словно я пробежала марафонскую дистанцию. А еще я была жутко зла на всех присутствующих, в том числе и на себя. — Ну разве только если я нужна вам здесь для вдохновения.

— Почему же, можно, — ответил Фрэнк, беря в руки маркер. — Итак, что мы имеем? Александра Дженет Мэдисон, она же Лекси. Согласно документам, родилась в Дублине первого марта 1979 года. Кому, как не мне, знать — ведь я сам ее зарегистрировал. В октябре 2000 года, — он быстрым, резким движением начертил линию, — поступила в Дублинский университет, в аспирантуру по психологии. В мае 2001 года бросила учебу по причине болезни, вызванной нервным срывом, и вернулась к родителям в Канаду, поправить здоровье. На чем, собственно, ее жизнь и должна была закончиться.

— Погоди. Ты придумал для меня нервный срыв? — уточнила я.

— Диссертация окончательно доконала тебя, — как ни в чем не бывало расплылся в улыбке Фрэнк. — Сама знаешь, университет — это тебе не санаторий. Здесь никого не интересует, здорова ты или больна. Не можешь учиться — уходи. И ты ушла. К тому же мне ведь нужно было как-то от тебя избавиться.

Я приняла позу поудобнее и состроила ему гримасу. Фрэнк, в свою очередь, подмигнул мне. В некотором роде он, сам того не зная, подыграл этой девице еще до того, как она, так сказать, появилась в кадре. Любая ошибка, которую она легко могла допустить, случись ей нарваться на кого-то из моих тогдашних знакомых и начать выуживать из него информацию, любая заминка, любой недоуменный взгляд, любое нежелание встретиться еще раз — все это тотчас получало правдоподобное объяснение: мол, что с нее взять, сами понимаете — нервный срыв.

— В феврале 2002 года, — продолжал тем временем Фрэнк, — Александра Мэдисон вновь засветилась в Дублине. Она забирает документы из университета, с их помощью ухитряется пролезть в аспирантуру Тринити и начинает писать диссертацию по английской литературе. Мы понятия не имеем, кто она такая на самом деле и чем занималась до этого, и даже как на нее свалился такой подарок судьбы, как Лекси Мэдисон. Мы проверили отпечатки пальцев — в нашем архиве их нет.

— Почему бы тебе не взять пошире — вполне может статься, что она и не ирландка вовсе, — сказала я.

Фрэнк пристально посмотрел на меня.

— Это почему же?

— Когда ирландцу нужно спрятаться, он не станет околачиваться в Ирландии, а скорее уедет за границу. Будь девица ирландкой, не прошло бы и недели, как она нос к носу столкнулась бы на улице со старой приятельницей своей мамаши по карточному клубу.

— Не обязательно, если она вела уединенный образ жизни.

— И еще один момент, — добавила я, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Я, например, внешне пошла в мою французскую родню. Никто не верит, что я ирландка, пока я не открою рот. Если моя внешность не тянет на ирландскую, то и ее тоже.

— Ну вы и загнули! — язвительно прокомментировал О'Келли. — Отдел тайных операций, отдел домашнего насилия, англичане, Интерпол, ФБР. Кто там еще пристроился в очередь и желает присоединиться к вашей компании? Ассоциация ирландских женщин?

— А нельзя ли установить ее личность по зубам? — подал голос Сэм. — Возможно, даже страну, откуда она приехала? Я слышал, по пломбе можно определить, где ее поставили.

— У нашей особы отличные зубы, — отозвался Купер. — Я, конечно, не стоматолог, но у нее нет ни пломб, ни коронок, ни удаленных зубов — словом, ничего такого, что могло бы способствовать опознанию.

Фрэнк вопросительно посмотрел в мою сторону. Я в ответ лишь пожала плечами — мол, при чем здесь я.

— Два нижних передних зуба слегка наехали друг на друга, — продолжал Купер, — а один верхний моляр значительно выступает из ряда, из чего можно сделать вывод, что помощи стоматолога она в детстве не получала. Так что, пожалуй, шансы опознать ее по зубам практически равны нулю.

Сэм удрученно покачал головой и снова уставился в блокнот.

Фрэнк продолжал буравить меня взглядом, что начинало порядком действовать на нервы. Я оторвалась от стены и как можно шире разинула рот, демонстрируя все свои зубы. Купер и О'Келли дружно ужаснулись.

— Видишь, никаких пломб, — сказала я Фрэнку. — Если тебе это так важно.

— Умница, — довольно произнес тот. — Продолжай чистить зубки.