Мертвые возвращаются?.. - Страница 79

Листья у меня за спиной зашуршали, будто там что-то шевелилось, но когда я обернулась, все было тихо, как на картинке.

— Тут другое, Сэм. Кевин сам все начал, когда стал встречаться с той девушкой. Эти пятеро вообще ничего не делали. Они просто здесь живут.

Снова пауза.

— Может, уже этого достаточно. Я так, на всякий случай.

Голос его прозвучал немного растерянно.

— Тоже верно, — сказала я, успокаиваясь. — Ты прав, проверить стоит — не исключено, что замешан кто-то из местных. Извини, что нагрубила.

— Жаль, тебя тут нет, — неожиданно мягко добавил Сэм. — По телефону разговор не тот. То одно поймешь не так, то другое.

— Знаю, Сэм. Мне тоже тебя не хватает. — Я и вправду скучала по нему. Пыталась не думать — такие вещи только отвлекают, а это опасно, можно не только дело завалить, но и погибнуть, — но получалось плохо, особенно когда я оставалась одна и пыталась читать после долгого, утомительного дня. — Ничего, уже немного осталось. Несколько недель.

Сэм вздохнул.

— Меньше, если что-нибудь выяснится. Поговорю с Догерти и Бирном — посмотрим, что они скажут. А ты будь осторожна, ладно? Береги себя.

— Ладно, — пообещала я. — Держи меня в курсе. Спокойной ночи.

— И тебе тоже. Я тебя люблю.

Ощущение, что за мной наблюдают, щемящее чувство где-то чуть ниже затылка не только не проходило, но становилось сильнее. Или дело в затеянном Сэмом разговоре? Так или иначе, проверить не помешает. Звонок отца Рафа, рассказы Сэма, электрическая пульсация ночи — все это давило на нас, словно отыскивая слабые места, чтобы наброситься, нанести удар, и в какой-то момент я, позабыв, что и сама здесь чужая, едва удержалась, чтобы не крикнуть в темноту: «Уйдите! Оставьте нас в покое!» Я размотала носок, засунула вместе с телефоном за резиновый пояс и, включив фонарик на полную мощность, зашагала домой — легко и бодро, но без особой спешки.

В запасе у меня несколько приемов, как избавиться от преследователя, запутать, поймать в расставленную сеть или зайти ему в тыл, и хотя большинство их рассчитано на городские улицы, они вполне сгодятся и в условиях сельской местности. Я шла, постепенно прибавляя шаг, вынуждая преследователя делать то же самое. Оставаться при этом незамеченным он просто не мог. Потом резко свернула на другую тропинку, выключила фонарик, пробежала двадцать — тридцать метров, пролезла через кусты на заброшенное поле, затаилась, сжавшись в комок, и стала ждать.

Прошло минут двадцать. Ничего — ни шелеста листьев, ни хруста камешка под ногой. Если за мной кто-то следил, ему или ей было не занимать хитрости и терпения — мысль не самая приятная. Наконец я снова пролезла через кусты, осмотрелась — ни души ни в ту, ни в другую сторону, — отряхнула с одежды листья и поспешила к дому. Прогулки у Лекси растягивались примерно на час, и мне совсем не хотелось опаздывать, заставляя остальных нервничать. За верхушками деревьев на фоне неба возник тусклый свет — Уайтторн-Хаус. Слабое золотистое мерцание словно растворялось в тумане.

Я уже лежала в кровати с книгой, когда в дверь постучала Эбби: фланелевая пижама в красно-белую клетку, лицо блестит от косметического скраба, волосы распущены по плечам, — на вид лет двенадцать, не больше. Притворив плотно дверь, она села на кровать, подтянула ноги и обхватила колени.

— Можно вопрос?

— Конечно, — ответила я.

Знать бы только ответ.

— Ладно. — Эбби убрала за ухо прядку и еще раз взглянула на дверь. — Не знаю, с чего начать, а потому спрошу напрямик. Если захочешь, можешь сказать, что это не мое дело. Ребенок в порядке?

Вид у меня был наверняка еще тот, потому что по ее губам скользнула тень улыбки.

— Извини, если что не так. Я просто догадалась. В прошлом месяце ты перестала есть шоколад, а потом… в тот день… тебя вырвало, и я поняла…

Мысли уже неслись наперегонки.

— А ребята в курсе?

Эбби пожала плечами — точнее, просто дернула одним.

— Сомневаюсь. По крайней мере никто из них ничего не сказал.

Что еще ничего не значит. Один из них вполне мог знать. Допустим, Лекси поведала отцу о своих планах: оставить ребенка или сделать аборт — и он психанул. Так или иначе, Эбби особа глазастая и сделала верные выводы. И теперь пожирала меня взглядом в ожидании ответа.

— Ребенок не выжил, — сказала я, потому что так оно, по сути, и было.

Эбби кивнула:

— Мне очень жаль. Правда, Лекси. Или?..

Она подняла бровь.

— Ничего, все в порядке. Я и сама не знала, что с ним делать. Так оно даже проще.

Она снова кивнула, и я поняла, что дала правильный ответ. Эбби не удивилась.

— Ты им скажешь? Если хочешь, я сама…

— Нет. Не хочу, чтобы они знали.

Информация — страшное оружие, как говаривал наш Фрэнк. Факт беременности еще мог мне пригодиться, и я не собиралась отдавать его вот так запросто. Я вдруг поймала себя на мысли, что припасаю смерть ребенка будто гранату, а значит понимаю, во что ввязываюсь.

— Тоже правильно, — Эбби поднялась, поправила полу халата. — Захочешь поговорить, знаешь, к кому обратиться.

— А ты разве не хочешь узнать, кто отец? — спросила я.

Если роман Лекси не был тайной, меня могли ожидать серьезные неприятности, но я так не думала: Лекси не особенно распространялась насчет своей личной жизни. С другой стороны, если кто-то о чем-то и догадывался, то именно Эбби.

У двери она повернулась, повела плечом и бесстрастно заметила:

— Я думаю, ты сама скажешь, если захочешь.

Она ушла — арпеджио босых ног затихло на ступеньках лестницы, — а я отложила книгу и долго сидела, вслушиваясь в вечерние звуки. Мои соседи готовились ко сну. Кто-то пустил воду в ванной; Джастин, жутко фальшивя, что-то мурлыкал под нос; в комнате Дэниела скрипнули половицы. Постепенно звуки стихали, редели, растворялись в тишине. Я выключила лампу — Дэниел мог увидеть свет под дверью, а разговоров по душам на один вечер и без того пришлось достаточно. Глаза свыклись с темнотой, но различала я лишь громадину шкафа, горбатый туалетный столик да слабое отражение в зеркале, когда шевелилась.